Книга жизни [сборник] - Владислав Иванович Авдеев

его самого, да что поразила – ужаснула! Это что же получается? Он так, год за годом, будет повторять жизнь начальника своего родителя – этого напыщенного самодовольного толстяка. Но он не хочет. Он, Серафим Матвеич Кутиков, желает жить своей жизнью, желает, чтобы родители наказывали его, если он виноват, и радовались победам. Его победам! И чтобы все, даже мельчайшие поступки, являлись не дублированием чьей-то жизни, а были свойством движения его неповторимости.

Долго искал Серафим Матвеич причину столь ужасного для него открытия и в конце концов, кажется, догадался. Все, наверное, из-за того, что родители буквально поклоняются Серафиму Матвеичу-старшему и создают сыну, то есть ему, такие условия, которые невольно заставляют его вести себя, поступать так, как когда-то в подобной ситуации поступал его старший тезка. И если ничего не предпринять, если оставить все как есть, то он и в самом деле так до самой смерти и не поживет своей жизнью, не узнает, кем он смог бы стать, не узнает, какова же должна быть его собственная жизнь. Ну нет, сегодня же он положит этому предел. Нужно просто убежать из дому. Наверняка, самодовольному начальнику отца такая идея не могла прийти в голову. Из бродяг начальники не получаются. А он будет бродягой, будет скитаться по стране с геологами, охотниками, оленеводами. А еще можно устроиться матросом на теплоход. И плевать, что учебный год еще не закончился.

Утром следующего дня Серафим Матвеич вышел из дому в то же время, как и всегда, но в спортивной сумке, вместо учебников, лежало то, что он посчитал, понадобится ему в самостоятельной жизни. Направлялся он в речной порт, чтобы устроиться матросом на теплоход. Представлял Серафим Матвеич это так: он приходит, говорит о своем желании, и его тут же ведут на большой красивый теплоход. Но все оказалось гораздо сложнее, во-первых, требовалось пройти медкомиссию на годность в плавсостав, во-вторых, попросили паспорт, которого у него по малолетству не было. Серафим Матвеич уже отчаялся, но тут же, возле отдела кадров, подошел к нему обросший мужичок, представился шкипером и предложил идти к нему на баржу матросом, без медицинской комиссии и без оформления в кадрах. «Не бойся, буду проводить тебя по табелю», – заверил шкипер Серафима Матвеича. Так наш беглец оказался на барже. Доволен был и шкипер, который уже потерял надежду заполучить матроса.

Работа на барже для матроса появляется лишь на стоянке, а во время рейса Серафим Матвеич был предоставлен самому себе, хочешь – спи, хочешь – читай, загорай да пялься на проплывающие берега. И так несколько суток, до следующей пристани. Серафим Матвеич наслаждался свободой и радовался тому, как ловко он перепрыгнул из чужой жизни в свою. Поначалу он вообще не хотел возвращаться домой, а уехать после навигации или заранее остаться на отдаленной пристани. И за лето, побывав в родном городе несколько раз, даже не выходил на берег. Но к осени передумал, решил все же вернуться домой, успокоить мать и отца. Главное, он ведь сделал, стал жить своей жизнью, совершать свои поступки, а не повторять поступки другого человека.

Возвращаясь домой – шкипер отпустил его в середине сентября, – Серафим Матвеич ожидал увидеть слезы матери, ожидал сурового наказания от отца. Вместо этого спокойные донельзя лица. Отец даже не нашел время для разговора с сыном, а мать сообщила: в школе у Серафима Матвеича все отлично, отметки за год проставлены, и он переведен в следующий класс. А об его местонахождении они узнали уже через неделю, так как шкипер с первой же пристани сообщил в кадры, что принял нового работника. Отец тут же хотел забрать сына, но Серафим Матвеич-старший, который всегда в курсе дел их семьи, отсоветовал, сославшись на то, что и он в детстве убегал из дому, но это совсем не испортило его, не помешало, наоборот, способствовало быстрейшему взрослению, возмужанию, становлению характера.

Мать хлопотала, как наседка, возле Серафима Матвеича, подкладывала самое вкусненькое, а он с тоской думал, что ему так и не удалось вырваться из заколдованного круга, не удалось зажить собственной жизнью. Но вскоре тоска покинула Серафима Матвеича, ибо он нашел простой и верный способ, как изменить свою жизнь – надо поменять имя, тогда Серафим Матвеич-старший потеряет к нему интерес, перестанет опекать его и родителя, и все пойдет так, как надо.

И Серафим Матвеич стал ждать своего совершеннолетия, до которого оставалось несколько месяцев, а пока надо было подобрать надлежащее имя. Сначала хотел взять имя деда – Николай, но представил, как ему будут говорить: «Дедушка тоже любил по утрам долго спать», – и передумал. Михаил – тоже не подходило, так звали ближайшего друга отца. Он перебрал много имен, но все они кого-нибудь да напоминали. Остановился на Григории. Ни среди родственников, ни среди знакомых матери и отца человека с таким именем не было. И хотя оно совсем не нравилось Серафиму Матвеичу – но что не сделаешь ради свободы.

Месяцы пролетели незаметно, и Серафиму Матвеичу исполнилось шестнадцать лет. Он оформил все нужные бумаги, сообщавшие, что Серафим Матвеич желает сменить имя Серафим на – Григория. Осталось подождать совсем немного и…

И вот паспорт у Серафима Матвеича. Радостный вышел он из отделения милиции, открыл паспорт и ахнул – на первой странице было четко написано: Крутиков Серафим Матвеич. Обманутый Серафим Матвеич кинулся обратно в отделение, стал возмущаться, но ему объяснили, что, видимо, заявление его было утеряно, да и зачем менять такое имя, созвучное с именем известного человека в области. Серафим Матвеич заявил, что этот паспорт он не возьмет, и пусть ему немедленно выдадут другой, с именем Григорий. Но ему сказали, что сделать этого сейчас никак не могут, так как нет паспортов, а когда поступят – неизвестно. Так что забирайте пока этот. Да и имя у вас отличное, и смена его – есть неуважение всеми уважаемого Серафима Матвеича.

Серафим Матвеич ушел подавленным, но окончательно не отчаявшимся.

Наведывался он в отделение каждую неделю, но паспорта появились только через полгода. Можно только догадываться, о чем думали в милиции, но, открыв вновь полученный паспорт, Серафим Матвеич прочитал там неизменное: Крутиков Серафим Матвеич. Он чуть не закричал диким голосом, но сдержался. А когда немного успокоился, то решил затею с паспортом оставить, начались выпускные экзамены, и у Серафима Матвеича созрел новый план, как начать собственную жизнь. Ему совсем нетрудно было узнать, что его старшая тезка закончил институт народного хозяйства, а точнее, факультет планирования этого самого хозяйства. Так вот в противовес данному факту Серафим Матвеич решил поступать в юридический институт. А пока он соглашался